Не только Бакальчук - кто из россиянок попал в список акул капитализма
Истоки миллиардов у всех разные - кто-то получил наследство, кто-то, как Елена Рыболовлева, заработал на разводе.
В России за 2022–2023 годы как по мановению волшебной палочки появилось сразу несколько новых долларовых миллиардеров‑женщин. Если двадцать лет назад в этой роли безраздельно царила Елена Батурина, а потом Татьяна Бакальчук, то сейчас за миллиард перевалило состояние шести фигуранток женского топ-20. Среди владелиц крупнейших компаний России — жены, дочери, сестры. Кто они? «Калифы на час» в мужском мире? Или это наконец произошел гендерный сдвиг в распределении капиталов?
Доля женщин в отечественном списке миллиардеров растет уже десять с лишним лет. Сначала этот тренд олицетворяли жена бывшего мэра Москвы Юрия Лужкова девелопер Елена Батурина и владелец Wildberries Татьяна Бакальчук. В первой половине прошлого десятилетия к ним добавились бенефициар «Прогресса» Ольга Белявцева, несколько женщин-акционеров связанного с семьей Шаймиевых нефтяного фонда ТАИФ, нефтегазовые селфмейд-вумен Татьяна Кузнецова и Марина Седых, Мария Филева из S7 и жена бенефициара «Фосагро» Евгения Гурьева.
В 2014–2021 годах в списки богатейших россиян вошли еще несколько женщин. Это совладелица группы «Черкизово» Лидия Михайлова, Mrs. Divorce Елена Рыболовлева, жена бывшего президента «Лукойла» Лариса Алекперова и вдова владельца «Уралсиба» Людмила Коган. С санкциями тогда были связаны лишь состояния дочери Аркадия Ротенберга Лилии и жены Юрия Ковальчука Татьяны.
В 2022–1023 годах женская двадцатка пополнилась еще восемью персонами. На этот раз санкционными оказались состояния пяти фигуранток. Журнал «Компания» оценил их удельный вес, структуру и происхождение.
Мягкое лицо жесткой корпорации
В 2020 году, когда россияне сидели взаперти, фронтвумен Wilberries Татьяна Бакальчук предложила ритейлерам закрыть торговые залы, чтобы покупатели не заражали друг друга. Это предложение, озвученное с дивана голосом милой домохозяйки, удивило многих. И дело не в том, что Wilberries хотела торговать продуктами питания. Дерзкое вторжение в мир X5 и «Магнита» слабо вязалось с мифом, что крупнейший в России маркетплейс вырос из вечерних подработок учительницы английского, без инвесторов и господдержки.
Однако следом посыпались журналистские расследования. Их суть сводилась к тому, что Татьяна Бакальчук, чья девичья фамилия Ким, не так проста и обладает серьезными семейными связями. А ее муж Владислав не обычный радиофизик, а экс-совладелец московского интернет-провайдера Utech, впоследствии успешно проданного и в итоге вошедшего в структуру «Мегафона». А мол, стартовой бизнес-идеей для площадки была не столько продажа вещей из Otto и Quelle, сколько закупки ликвидационных партий Adidas, а потом и других мегабрендов. Но это все не отменяет того факта, что Татьяна Бакальчук построила с нуля полностью несырьевой бизнес, не приватизировала активы, вышла на федеральный уровень и вступила в противоборство с мировыми ритейл-площадками.
Способность Wilberries выигрывать суды помогает ей вести ценовые войны за счет поставщиков. 99 % маркетплейса официально принадлежат Татьяне Бакальчук. Ее состояние ($7 млрд) продолжает расти вместе с «суверенизацией» отечественной онлайн-торговли. А теперь Wildberries готовится заместить в России AliExpress.
Любимая дочка, богатая невеста
Поздней осенью 2022 года светские telegram-каналы и таблоиды сообщили: сын вице-премьера Дениса Мантурова Евгений женится на дочери депутата-миллиардера Андрея Скоча Варваре. Двумя годами ранее Варвара Скоч получила 15% акций компании US M Holding — половину семейной доли стоимостью $2,5 млрд.
У самбиста и мецената Андрея Скоча ($7,9 млрд) есть еще девять детей от двух браков. Почему же именно Варвара? Таблоиды считают ее любимицей отца. Крестница светской дивы Снежанны Георгиевой с детства увлечена бальными танцами, выступает на Кубке Кремля. И судя по звездному браку, имеет перспективное будущее.
Королева развода по-русски
В начале 1990‑х у родителей Дмитрия Рыболовлева ($11,3 млрд — по оценке Bloomberg) был медицинский бизнес, в котором деятельно участвовала его молодая жена — выпускница пермского мединститута Елена Рыболовлева. Занимались они оба магнитотерапией, на чем и заработали свой первоначальный капитал. А потом уже появились промышленные активы российского масштаба. Спустя 20 лет природная хватка помогла экс-супруге отсудить у бывшего владельца «Уралкалия» и «Сильвинита» $604 млн и два дома в Швейцарии. По западным меркам мало, но для России это большой успех.
Обстоятельства восьмилетнего бракоразводного процесса Рыболовлевых, завершившегося в 2016 году, широко известны. Добавим лишь, что он оказался в некоторой степени «разводом» и для их дочерей. Старшую, Екатерину, мать обвиняла в том, что та помогла отцу скрыть от раздела $20 млн, купив на свое имя дорогие апартаменты в Нью-Йорке (ситуация, знакомая по разводу Фархада Ахмедова). Младшая, Анна, ближе к матери: в 2017 году обе получили паспорта Мальты. Возможно, в будущем это отразится и на схеме наследования состояний бывших супругов.
Фальстарт, отягощенный санкциями
Владелец «Северстали» и «Севергрупп» Алексей Мордашов ($20,9 млрд), у которого семеро детей от трех браков, давно готовил сыновей Кирилла и Никиту унаследовать его дело. 65% золотодобывающей компании Nordgold он передал им еще в 2019 году, назвав это актом преемственности и вхождения детей в бизнес. Братья тут же попали в список миллиардеров с состоянием $1,77 млрд на каждого. Но спустя пару лет, когда Никиту отчислили за неуспеваемость из ВШЭ, отец отправил его в армию, передав его долю Кириллу. А когда незрелость проявил и тот (поссорившись с девушкой, Кирилл на время ушел из дома и перестал выходить на связь, его искали волонтеры Liza Alert), Мордашов‑старший вернул всю компанию себе.
Передача 52% акций Nordgold 44‑летней жене Марине в 2022 году уже не связана с транзитом собственности — это была попытка увести золотодобычу от санкций. Но неудачная: Марина Мордашова и сама попала под них. Теперь, если Алексей Александрович решит, что сыновья образумились, и вернет им доли в Nordgold, санкции наверняка настигнут и их. Зато это будет уже «чистое» наследование без политических примесей.
Остров святой Елены
Размер состояния Елены Батуриной ($1,3 млрд) не меняется уже лет десять. После продажи «Интеко» в 2011 году ее активы находятся в основном за пределами РФ. Это, в частности, австрийская RE-Pro Group, 75 % немецкой Hightex, фонды инвестиций в недвижимость Queen’s Gate и Rosamund, жилой комплекс на Кипре, площади в московском бизнес-центре «Фьюжн-парк», имения в Кицбюэле и на Рублевке, квартиры в Москве.
Живет некогда всесильная вдова мэра Москвы в собственном особняке в Мэйфере за £7 млн среди коллекции русского фарфора времен Николая I. Неподалеку в Хэмпшире у нее есть 100 гектаров земли с фермой и сыроварней. Там она катается на лошадях, а в Австрии — на горных лыжах. О планах Елены Батуриной передать активы двум дочерям пока ничего неизвестно. Старшая, Ольга Лужкова, перебралась в Нью-Йорк, где мать владеет комплексом офисных зданий в Бруклине, младшая, Елена, — в Лондоне. Обе не замужем.
Жена советского нефтяника
Вагит Алекперов из тех олигархов, кто жен на переправе не меняет. Сорок лет брака, супруга — олицетворение надежного тыла и семейственности. Причем не столько восточной, сколько советской: сын и наследник у пары всего один.
Семью по старой управленческой традиции Алекперов не выпячивает еще с тех пор, когда был буровиком. Единственная публичная семейная байка — про электрическую плитку, которую Лариса спрятала от пожарной инспекции в деревянной гостинице советского Когалыма, где будущий хозяин «Лукойла» продолжал свой путь нефтяника. Говорят, любит путешествия. Вот, пожалуй, и все.
Но в наш топ Лариса Алекперова попала не только из-за мужа. С 2017 года, когда ей принадлежало 0,17 % «Лукойла», ее скромная доля в компании постоянно росла. Сейчас, по оценкам Forbes, у нее 0,2 % акций «Лукойла» и 10 % афиллированной компании «Современные инвестиционные системы». На фоне мужа, владеющего 20,9 % «Лукойла», это немного — в деньгах $425 млн.
Наследница «Великого»
Банк «Уралсиб» оказался лебединой песней Владимира Когана. Некогда крупнейший питерский банкир по кличке «Великий», близко знавший окружение Владимира Путина, двадцать лет мечтал выбиться в высшую лигу бизнеса. Он безуспешно боролся за «Илим Палп», «Мосметрострой», ОЗК, НМТП и «Уралкалий». Он уходил в чиновники строить «дамбу Путина» — и сделал это успешно. Но в итоге «лестницей в небо» для Когана стала санация «Уралсиба»: под нее в 2015 году он получил от государства 81 млрд рублей и 82 % банка. А спустя четыре года умер от инсульта.
У Когана остались три сына и дочь, но единственной наследницей стала жена. В 2019 году, размышляя, что делать с «Уралсибом», Центробанк решил, что можно без особого риска оставить его у Людмилы Коган.
Основания для этого имелись: в нулевые Людмила успешно руководила «Банкирским домом Санкт-Петербурга», Банком БФА и долгие годы управляет «БФА-Девелопмент» — крупным питерским застройщиком с проектами на миллиарды долларов.
Геополитические бури почти не сказались на семейной империи Коганов: в 2019 году она оценивалась в $750 млн, сейчас — в $725 млн. Но в этом есть и немалая заслуга сыновей — Евгения, который стал президентом «Уралсиба», и Ефима, владевшего 25% Банка БФА. Они же управляли Афипским НПЗ до его продажи.
Идеальный транзит
Когда-то молодой директор советского мясокомбината, горский еврей Игорь Бабаев решил дать сыновьям Сергею и Евгению фамилию своей русской жены Лидии Михайловой — чтобы оградить от антисемитизма. Но распад СССР сделал эти опасения неактуальными. Бабаев благодаря связям в правительстве Москвы стал владельцем Черкизовского мясокомбината, а сыновья, отучившись в Европе и США, помогли компании обрасти активами и создать холдинг «Черкизово».
Отец разделил бизнес поровну: он сам, жена Лидия, Сергей и Евгений Михайловы получили по 25%. На сыновей он мог положиться полностью, поэтому в 2006 году отошел от оперативного управления и увлекся пением. И в 2016 году, в 66 лет, женился на молодой учительнице вокала.
Чтобы не повторять историю Рыболовлева, Бабаев добровольно отказался от активов, оставив все сыновьям и бывшей жене, с которой сохранил теплые отношения. Так Лидия Ильинична получила треть компании. В 2019 году она продала часть акций, оставив себе 14,4 % на $415 млн. Живет Михайлова в Лондоне, участия в управлении «Черкизово» не принимает.
Воздушные принцессы на перепутье
Дочери основателей S7 Наталии и Владислава Филевых, унаследовавшие по 25,03% авиакомпании, похожи на героинь сказки — слишком уж разные. Если Мария человек домашний, то в Татьяну, кажется, вселился дух одержимой небом матери. К 2019 году, когда частный самолет их матери разбился под Франкфуртом, Татьяна работала в компании уже более 10 лет. Начинала с должности аналитика, потом отвечала за маркетинг, коммерцию, программу лояльности.
В 2016 году, когда отец ушел с поста гендиректора S7 Group, Татьяна Филева возглавила компанию фактически. А с 2020 года и юридически.
Семейная трагедия и пандемия не сломили Татьяну: на лето 2022 года она анонсировала запуск лоукостера Citrus. Но тут последовал санкционный удар. Для S7 он был особенно ощутим, поскольку основу ее парка составляют Airbus с американскими двигателями. Татьяна покинула совет директоров и, по данным РБК, временно уехала из России, сохранив за собой четверть компании. Ее сестра Мария также сохранила долю и руководит «С7 Маркет».
В пандемию Forbes спросил у Татьяны Филевой, каким она видит самый жесткий сценарий. Полностью закрыта вся международка, а внутри страны — падение спроса», —ответила она и сказала, что в этом случае компания будет «ужиматься». Но теперь из-за санкций у S7 в простое треть самолетов. S7 сокращает персонал в Москве и возвращается в родовое гнездо — Новосибирск, чтобы сосредоточиться на полетах в обход столицы. Параллельно Филевы диверсифицируют бизнес: семья купила около 10 % банка «Точка».
Ждет ли нас «поколение салтычих»
Очевидно, что на топ-20 богатейших россиянок в 2023 году сильно повлияли санкции. Но миллиардерам первой волны уже под 70 лет. Не наблюдаем ли мы начало наследования крупных капиталов, лишь ускоренное внешним давлением? Переход долей к дочерям и женам — многоплановая история, выходящая за рамки наследования и санкций, считают опрошенные «Компанией» эксперты.
«Санкциям подвержены и жены с дочерями, поэтому санкции не столько помогли эмансипации списка Forbes в России, сколько добавили женщинам мотивации, — считает Никита Масленников, руководитель направления „Финансы и экономика“ в Институте современного развития. — К женам и дочерям пришло понимание, что от них зависят их семьи. Но есть еще и мировой тренд: в бизнесе, госуправлении, международных организациях все больше лидеров‑женщин. Есть МВФ с Кристалиной Георгиевой и Гитой Гапинат. Есть ЕЦБ с блистательной Кристин Лагард. Есть наши бизнес-леди новой волны, связанные с цифровыми платформами, — та же Татьяна Бакальчук. Масса женщин эффективно работает в «Сколково», в ЦСР, руководит департаментами Банка России и Минфина. А чем дочери миллиардеров хуже — с их-то образованием и деньгами?»
«Сейчас у наших миллиардеров сложное положение, — отмечает экономист, создатель telegram-канала „Деньги и песец“ Дмитрий Прокофьев. — Собственность надо как-то передавать, но легального механизма ее передачи не было уже 150 лет. Царская земельная аристократия исчезла. Крупные состояния, сделанные на волне промышленного подъема XIX века, отобрала советская власть. А состояния, приобретенные в ходе большой приватизации 90‑х или операций с госфинансированием, не очень устойчивы с точки зрения легитимности. Правительство или соседи по бизнесу всегда могут сказать: а почему твои дети, почему не мои? И кто эту собственность будет бдительно охранять и стойко оборонять? Если раньше можно было судиться в Лондоне и решения судов у нас признавали, то сейчас этот путь, видимо, закрыт».
Прокофьев тоже отмечает тренд на феминизацию бизнеса и госуправления. Но это не значит, что женщины-олигархи покажут себя более мягкими, чем мужчины, считает он.
«Если мы обратимся к практике помещичьего землевладения в старой России, то хозяйки имений были более жестокими, чем хозяева, — говорит экономист. — Исследователь быта русской деревни Александр Энгельгардт, наблюдая за крестьянами, отмечал, что у мужиков есть свои представления, наперекор которым они не пойдут даже ради денег, а крестьянка, даже зажиточная, за десять копеек готова на все. Это не значит, что нас непременно ждет поколение Салтычих, но мы с этим можем столкнуться».
Глобальный топ-20 миллиардерш, где давно царят королева L’Oreal Франсуаза Бетанкур с состоянием $94 млрд и сразу две представительницы клана Уолтонов (Walmart), гораздо богаче русского. Их совокупное состояние в 11 раз больше — $555,6 млрд. Большинство, включая внучек основателей бизнеса, уже очень пожилые: средний возраст 71 год, самой младшей — Маккензи Скотт — 53 года, самой старшей — Квонг Сиу Хинг — 94. Шестнадцать женщин получили капитал в наследство, две — в результате развода. Пять владеют компаниями полностью или почти полностью, четыре — долями от 25% до 60%. Отраслевая палитра довольно пестрая: ритейл, горнодобыча, химпром, косметика, сладости, казино, автопром, управление капиталом, банкинг.